Продолжительность: 2 часа
В стоимость включено: Экскурсия по Плесу
Описание:
“Вся жизнь, все творчество Левитана прошли над любимой им страной, над ее природой благотворным дождем”, - писал художник Г. Нисский, - после него над русским пейзажем воссияла чудесная радуга, в ворота которой должны проходить все художники, любящие свою страну, свой народ, свою природу. И. Грабарь называл Левитана “самым большим и самым мудрым мастером русского пейзажа”. Коровин вспоминал, что Левитан часто не мог сдержать слез, глядя на природу. В ней - та правда, которая открывается, когда “сердце зрит во всём Божественное”, как говорил философ И. Ильин. Сам Левитан признавался, "но что же делать, я не могу быть хоть немного счастлив, покоен, словом, не понимаю себя вне живописи. Я никогда ещё не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда ещё так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всём, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддаётся разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть и истинный художник".
Судьба города Плеса неразрывно связана с именем великого русского художника Исаака Левитана. Сегодня мы познакомимся с жизнью и творчеством Исаака Левитана в Плесе: увидим дом-музей Левитана, памятник живописцу и его любимые плесские пейзажи.
Исаак Левитан родился в1860 году, недалеко от железнодорожной литовской станции Кибарты в образованной, но бедной семье. В годы учебы Левитан жил впроголодь, особенно трудно стало после смерти обоих родителей. Художник М. Нестеров вспоминал: о” на редкость красивом изящном еврейском мальчике ходили легенды, связанные с его бедственным положением (например, говорили, что он не имея ночлега, ночует на чердаке старого дома Юшкова, известного как дом с привидениями”). Несомненно, интерес к его персоне среди сверстников и старших товарищей подогревался еще и тем, что Левитан уже тогда обнаруживал незаурядное дарование и сильно выделялся среди соучеников. Еврейское происхождение не раз становилось причиной неурядиц в жизни художника. Из училища он выпустился с дипломом “неклассного художника”, который давал ему возможность только преподавать чистописание: негласно было известно, что члены аттестационной комиссии сочли неуместным, что еврейский юноша слишком дерзко заявляет о своей причастности к русскому пейзажу. Художника дважды высылали из Москвы. Первый раз- еще в годы учебы в 1879 году, когда имперская администрация инициировала выселение евреев из столицы в связи с покушением на Александра 2, совершенным народовольцем Соловьёвым; и в 1892 году- во второй раз, Левитан уже широко известный художник снова вынужден покинуть Москву ( выселению в 24 часа подверглись все евреи). Тогда Левитану пришлось скрываться во Владимирской губернии, пока друзья и влиятельные доброжелатели (таковыми был П. Третьяков, постоянно покупавший у художника работы) не добились отмены высылки. Примечательно в этом контексте фраза А. Чехова;” Еврей Левитан стоит пяти русских”.
" У Левитана было восхитительное благородное лицо- я редко потом встречал такие выразительные глаза, такое на редкость художественное сочетание линий. У него был большой нос, но в общей гармонии черт лица это вовсе не замечалось. Женщины находили его прекрасным, он знал это и сильно перед ними кокетничал",- отмечал А. Чехов. Интересно, что Василий Поленов избрал Исаака Левитана в качестве модели для изображения Христа в картине “Мечты”. После 1894 года Исаак Левитан получил звание академика пейзажной живописи и стал преподавать. Художник мечтал о” Доме пейзажей”- просторной мастерской, в которой могли бы бок о бок работать все русские пейзажисты. Однажды, размечтавшись, Левитан сказал своим ученикам; “А что, господа, вдруг мы с вами прославимся, как барбизонцы! Я скоплю денег в Лионском кредите, выкуплю свою мастерскую, и, когда стану совсем старой калошей или умру, вы устроите в ней дом пейзажа”. Уже в конце 1870 годов Левитан начал писать свои пейзажи настроения, на которых он не только изображал природу, но и выражал собственные чувства.
В1887 году Левитан знакомится с Кувшинниковой, которая держала в Москве салон. Левитан обучал Софью живописи, они много времени проводили вместе. В 1887 году Левитан отправился на Волгу. Первая поездка не впечатлила художника. Через год Левитан снова отправился в Поволжье, но уже вместе с Кувшинниковой. Впервые Левитан побывал в Плёсе весной 1888 года вместе со своими друзьями Кувшинниковой и Степановым. Художники путешествовали вверх по Волге на пароходе в поисках живописных мест для этюдов. Решение остановиться пришло мгновенно, как только из-за поворота показался высокий зелёный холм, а на нём- маленькая деревянная церковь и возле неё кресты погоста. Кувшинникова вспоминала: “Наконец добрались до Плёса, и он нас сразу обворожил. Мы решили остановиться, сняли две комнаты недалеко от берега городок оказался премилым уголком, удивительно красивым, поэтичным и тихим... жилось нам удивительно хорошо”. Собрав багаж, они сошли по старым сходням на набережную, вдоль которой, “как куски белого пиленого сахара” выстроились в ряд купеческие особняки. Их необычный багаж с мольбертами, этюдниками и зонтами от солнца вызвал не скрываемая любопытство у местных жителей. Софья Петровна Кувшинникова вспоминала: “Мы нашли две комнатки недалеко от берега и с помощью сена, ковров, двух столов и нескольких скамеек устроили бивуак. Бесшабашная жизнь нашей богемы, конечно, и здесь произвела сильное впечатление. Художник и здесь оказался невиданной птицей. Пошли расспросы и разговоры: Кто? Как? Зачем? Почему? На базаре сообщались о нас все новости, что едим, куда ходим. Но как-то это скоро всё затихло. К нам быстро стали привыкать, да и мы притерпелись. Целыми днями мы бродили по берегу и окрестностям, и каждый день то там то сям торчали наши огромные зонты из белого холста, который мы сами промывали синькой, чтобы устранить горячее освещение, проникавшее сквозь этот зонт...”
Здесь Левитан необычайно много и плодотворно работал. Его привлекали златоглавые храмы и деревянная церквушка на вершине горы, крутой берег реки и камерный дворики, панорамные виды и тихие улочки, сияющая свежестью березовая роща и нежные полевые цветы. Художник принял Плес как настоящий “рай для пейзажиста” и именно здесь испытал подъём, определивший его дальнейшую творческую жизнь. Всего за три сезона в Плесе он написал около 200 картин: 23 полотна, а также этюды, наброски, эскизы. По словам Нестерова: ”...серия волжских этюдов и картин принесла начало настоящей известности Левитану”. Недаром говорят: “Левитан открыл Плес, Плес прославил Левитана”. “Жилось нам удивительно хорошо-, вспоминала Кувшинникова. Даже Левитан и тот перестал хандрить, и настроение это отражалось на его картинах”. Чехов сказал ему: “На твоих картинах даже появилась улыбка”. Плес сделался для Левитана тем заветным уголком, куда художник приезжал не раз, чтобы обрести вдохновение. Нестеров писал: “Там искусство Левитана окрепло, получило своё физиономию. Совершенно новыми приёмами и большим мастерством поражали нас всех этюды и картины, что привозил в Москву Левитан с Волги’. Выдающийся художник, современник Левитана Михаил Нестеров писал:” Левитан был “реалист” в глубоком, непреходящем значении этого слова: реалист не только формы, цвета, но и духа темы, нередко скрытой от нашего внешнего взгляда”. К. Паустовский отметил:” Левитан оставил около 100 осенних картин не считая, этюдов. На них были изображены знакомые с детства вещи: одинокие золотые березы, ещё не обитые ветром; небо, похожее на тонкий лёд; косматые дожди над лесными порубками. Но во всех этих пейзажах, чтобы они не изображали, лучше всего передана печаль прощальных дней, сыплющихся листьев, загнивающих трав, тихого гудения пчёл перед холодами и предзимнего солнца, едва заметно прогревающего землю”. Кажется, что Левитан открывает нам в каждом сиром уголке, в каждой покошенной лачуге и каждом неярком болотце особую поющую красоту. Антон Чехов писал: “что от картин Левитана веет невыразимой прелестью, что оторваться нельзя: всё бы смотрел на них да смотрел. До такой изумительной простоты и ясности мотива, до которых дошёл в последнее время Левитан, никто не доходил до него, да не знаю и дойдёт ли кто-нибудь после”.
В повести Чехова “Три года” есть эпизод, где героиня на художественной выставке рассматривает картину, в описании которой вполне узнаваема “Тихая обитель” Левитана:” На переднем плане речка, через неё бревенчатый мостик, на том берегу тропинка, исчезающая в тёмной траве... А вдали догорает вечерняя заря... И почему-то вдруг ей стало казаться, что эти самые облачка... и лес, и поле она видела уже давно и много раз... и захотелось ей идти, идти и идти по тропинке, и там, где была вечерняя заря, покоилась отражение чего-то неземного, вечного, океана чистой радости и ни с чем не омрачённого блаженства”. О появление этой картины на выставке вспоминал художник Александр Бенуа: “Казалось, точно сняли ставни с окон, раскрыли их настежь, и струя свежего, душистого воздуха хлынула в старое выставочное зало”. Остроумный Чехов не мог себе отказать в удовольствии поминать имя друга “всуе”- он образовал прилагательные “левитанистый” и широко использовал его в быту. В его письмах встречаются реплики: “Природа здесь гораздо левитанистее, чем у вас , ”я приеду к вам красивой как Левитан, ‘” он был томный как Левитан”. Хотя львиную долю наследия Левитана составляют пейзажи, среди его работ встречаются не менее проникновенные портреты и натюрморты. В них так же чувствуется восхищение Божиими творениями и ощущение бренности, быстротечности и хрупкости земного бытия. Искусствовед Владимира Петров писал:” Работы в этом жанре Левитана трудно назвать” мертвой натурой”, настолько в них ощущаются не просто наслаждение художника красотой формы и окраски цветов, но и “уважение” к ним чувствуется, что для него они были, как и он сам говорил в конце1890-х годов своим ученикам, “живые”, налитые соком, тянулись к солнцу”. Сам Исаак Ильич Левитан признавался, что в картине “Над вечным покоем” он весь, со всей своей психикой, со всем своим содержанием. Левитан всегда искал мотив и настроение. После смерти Левитана осталось 40 незавершенных картин. Умер Левитан 22 июля 1900, похоронили Левитана на старом еврейском кладбище, а в 41 году его прах был перенесен на Новодевичье кладбище и помещён рядом с могилами его друзей Чехова и Нестерова.
Полотно “Осень мельница. Плес”- наиболее значительное среди представленных работ Левитана на 8 периодической выставке картин Московского общества любителей художества 18 88-1889 годов. Пейзаж Плеса, речки Шохонки, впадающей в Волгу, был написан художником несколько раз с различных видовых точек. Плес, как и его окрестности, характеризуются сочетанием лиричности и размаха, мягкости и могучего изобилия. Пейзаж приглашает зрителя гулять по местности, а особая разлитая в пейзаже тишина и настороженность, словно природа, ждет зрителей и застыла в молчании.
Картина “После дождя. Плес” -тонкий и богатый в своем содержании показ природы в связи с жизнью маленького, типичного волжского городка. Здесь жизнь людей, её следы- дома и церковь, баржи и лодки, бегущий по реке пароход- играют большую роль в изображении, окрашивают пейзаж особым содержанием. Изображённые предметы столь же выразительны и эмоциональны, как состояние погоды, и образуют вместе то, что можно назвать эмоциональной атмосферой пейзажа, его лирическим непосредственным звучанием.
Картина “Березовая роща” с пленительной гаммой изумрудно зеленых цветов в разных оттенках и переходах изображает весьма скромный и простой мотив природы. Однако по поэтичности и живописному мастерству она принадлежит к одним из лучших творений Левитана. Начав работу над картиной ещё в Бабкине в 1885 году, он закончил её лишь летом 1889 года в Плёсе, когда разрабатывал на практике свою теорию пленэрной тональной живописи с тонкими переходами света при неярком освещении. Пленэрная живопись окончательно уничтожила серые тени: они стали прозрачными и окрашенными в светлые и чистые тона. От картины словно веет свежестью и запахами летнего солнечного дня в лесу, ощущается чувство радости и свободы летнего расцвета жизни природы.
Картина: ”Вечер. Золотой Плес."- один из шедевров Левитана, исполненный мягкой благородной гармонии. В картине с высоты птичьего полёта запечатлён вид на Волгу и полюбившийся художнику городок Плес на исходе летнего дня. С поразительной чуткостью передано ощущение умиротворённой тишины, мягкое сияние золотисто-розового предзакатного света, нежное марево тумана, плывущего над широкой рекой и обволакивающего плавные очертания стоящих на берегу церквей и дома с красной крышей. Почти физически ощущается вечерняя свежесть воздуха, сочность и аромат трав, покрывающих склон холма. Всё напоено чувством целостности жизни, красоты и радости бытия: ”Кажется, сейчас ударит колокол, и невольно на память приходят молитвенные слова: Слава в вышних Богу, и на земли мир, и в человецех благоволение”.