Описание:
О том, что пейзажи новгородской земли отразились в музыке Рахманинова, говорить не принято: на своей малой родине Сергей Васильевич прожил лишь первые девять лет
Как известно, Сергей Рахманинов родился в семье генеральской дочери Любови Петровны Бутаковой и отставного гусарского офицера Гродненского полка Василия Аркадьевича Рахманинова.
О месте своего рождения сообщал сам Рахманинов. «Позабыл ещё сказать, что родился в Новгородской Губернии в одном из наших имений, – писал Сергей Васильевич в 1896 году своему другу, музыковеду, фольклористу и композитору Александру Затаевичу. – Если Вам нужно знать название этого имения, в чём я сомневаюсь, то название его «Онег» . Спустя много десятков лет с этим утверждением Рахманинова однако, пришлось серьёзно поспорить. Новгородский архивист-краевед Марианна Фёдоровна Трунина первой в 1973 году открыла в областном архиве метрическую книгу Старо-дегтярёвской церкви (до этого знали лишь копию), в которой было записано:
«Месяц и день: рождение – март, 20, крещения – апреля 2. Имя родившегося – Сергий. Звание, имя, отчество и фамилия родителей: Старорусского уезда усадьбы Семёново помещик, отставной лейб-гвардии гусарского полка штаб-ротмистр Василий Аркадиев сын Рахманинов и законная жена его Любовь Петровна Рахманинова».
Воспреемниками выступили мировой судья 3-го участка Старорусского уезда А.Н. Васьков и С.А. Бутакова из усадьбы Онег Новгородского уезда. Крестили священник Платон Васильевич Са-вицкий и псаломщик Пётр Николаевич Любочский.
То есть – Сергей Васильевич Рахманинов был крещён в Старо-Дегтярёвской церкви, что в двух верстах от усадьбы Семёново, вместе с имением Новые Дегтяри и усадьбой Кошели полученной В.А. Рахманиновым по дарственной записи П.И. Бутакова. Забавно, что и до сих пор на Новгородчине ведутся споры: Семёново или Онег родина композитора?
Однако пока новгородские журналисты спорили по поводу места рождения Рахманинова, старший научный сотрудник Старо-русского краеведческого музея Нина Сергеевна Сергеева основа-тельно изучила архивные данные и установила, что ранняя весна 1873 года выдалась холодной, дождливой и снежной. Проделать в распутицу 178 вёрст в карете – специально, чтобы крестить ребёнка в Старых Дегтярях – более чем странно, особенно если учесть, что от Онега до Новгорода – грунтовка, от Старой Руссы до Залучья – булыжная мостовая, от Залучья до Семёнова – просёлок .
Рождённый в Семёнове, Сергей Васильевич, конечно, не мог помнить этого завораживающего лесного царства, разбросанного по холмам к югу от Старой Руссы, ибо совсем скоро семья переехала в Онег: в 1877 году были заложены имение в Новых Дегтярях и усадьба в Кошелях, а в 1878 году – и усадьба Семёново. Почему же Сергей Васильевич не знал об истинном месте своего рождения? По мнению Сергеевой, в Семёнове Сергей пробыл «столь недолго, что эту биографическую подробность впоследствии не удосужился ему разъяснить никто из родных, отвлечённых трудными семейными об-сиятельствами
. В 1885-м году имение приобрёл доктор медицины, действительный статский советник Антон Антонович Рохель, автор книжек о старорусских минеральных водах (вышли в 1880 и 1881 годах, одна в Санкт-Петербурге, другая в Новгороде); вместе с отцом, садовником А.А. Рохелем, арендатором курорта Старая Русса в 1868-1890 годах, он занимался улучшением условий лечения в знаменитой здравнице (при Рохелях в Старой Руссе лечились жена и дети Достоевского, и возможно, сам Фёдор Михайлович; а также композитор и дирижёр Э.Ф. Направник. [28]) В 1895 году имение перешло к го-сударственному прокурору и министру юстиции, автору многих работ по уголовному праву и судопроизводству Николаю Валериано-вичу Муравьёву.
Последней хозяйкой Онега, по рассказам старожилов, была властная, деловая помещица, которую называли Катя Яниха. В тридцатые годы в здании барского дома уже располагался пионерский лагерь на двести детей.
Война едва ли не полностью уничтожила одну из красивейших усадеб... Немцы, по одним данным, разместили здесь школу лётчиков; по другим – дом отдыха для них; чтобы уничтожить этот объект, воины 305-й стрелковой дивизии 52-й армии Волховского фронта, занимавшие позиции по ту сторону Волхова, сбросили на Онег бомбу. Дом взорвали; значительно пострадал парк.
Теперь о доме напоминает лишь булыжный фундамент; в новгородском архиве сохранился план дома, есть и запись устного описания его экстерьера. Может быть, наступит время, когда он будет восстановлен...
Ныне до Онега добраться несложно: от пригородной новго-родской автостанции около часа – до Красного Ударника (так до сих пор называют рейс Новгород – Захарьино по имени несуществую-щего уже колхоза), и от Захарьина – по грунтовке пешком. Есть и другой подъезд с автотрассы к Онегу – от деревни Подберезье.
Дорога в усадьбу шла вдоль жёлтых бугристых полей, перелесков, густых тёмных чащ; время от времени внезапно появлялся рыхлой серой полосой Волхов; если не мешали прибрежные рощицы – он раскатывался от одного края земли в другой, то сужаясь, то разливаясь среди пологих берегов.
Усадьбу от реки отделяла широкая рель (заболоченный берег); травы там были настолько высоки, что пробирающиеся по невидимой тропинке три-четыре человека обнаруживали себя лишь движущимися кепками. А в парке, словно декорации к сказочному спектаклю, ярусами собирались роскошные композиции деревьев и кустарников: по одиночке, парами, группами, хороводами, процес-сиями. Чего только не было: липы, дубы, орешник, ольха, вязы, ивы, фруктовые... Чудом сохранились фундамент барского дома, очертания танцплощадки, пейзажные поляны; на бывшие пруды указывали розовые джунгли иван-чая, доверху был наполнен холодной водой колодец; к которому сползали скрытые в сырых травах ступеньки... И как полновластные хозяева, превращая старинный парк в заросли, опутывали его крапива, боярышник, бузина, громоздились завалы сушняка... Люди забыли об Онеге. По родовому гнезду вели-кого композитора давно уже бегают пугливые зайцы, да заедет кто-нибудь из местных нарвать сочных диких яблок...
Малая родина оказалась неблагодарной к памяти своего знаменитого земляка.
